Простое как мычание.
Алексей Зимин
Источник: газета "Ведомости", 10.11.2006, №212 (1739)
Однажды сэр Теренс Конран, дизайнер, владелец магазинов и ресторанов, подумал: “А что если взять кусок, например, баранины и вымачивать его не в ста пятнадцати специях, а только в одной? После чего просто подержать час в духовке и подать на стол? А если проделать похожий фокус с форелью? Будет ли это кому-то интересно? Или ресторанная кухня боится простоты? И люди ждут от ресторанов чудес и метаморфоз?” Конран рискнул. Так на свете появилась кухня, которую назвали simple — простая.
Кухня эта стала дьявольски популярна в Англии и даже положила начало британской гастрономической революции. Появились рестораны молекулярной кухни, но в лондонских бистро Конрана по-прежнему не бывает свободных мест.
Похожий по простоте трюк несколько лет назад продемонстрировал в Москве шеф-повар Айзек Корреа. Сделав себе имя на кухне в стиле фьюжн, он неожиданно для всех открыл кафе, где самым сложным блюдом был, кажется, омлет. Не так давно появилось уже, наверное, четвертое по счету кафе Correa’s.
Все эти пертурбации и в Лондоне, и в Москве не ускользнули от проницательного взора двух дам — г-жи Екатерины Дроздовой и г-жи Ирины Ходзинской. Они тоже решили поставить на простоту и открыли напротив зоопарка гастрономический паб с недвусмысленной вывеской “Простые вещи”. На этом месте я должен сознаться в существенной детали, ведь кроме свободы слова есть еще понятие этики: г-жа Дроздова и г-жа Ходзинская мои хорошие знакомые. Это не мешает мне иронизировать или, наоборот, высказываться комплиментарно по поводу их затеи. Но это может смутить кого-то из читателей. Поэтому в традициях американской прессы я предупреждаю: дамы, открывшие гастрономический паб “Простые вещи”, мне не чужие. И если кого-то это смущает, он может дальше не читать.
Тем более что дальше будут комплименты. Довольно редкий для этой колонки жанр. “Простые вещи” — это крошечное пространство, размером, кажется, чуть больше коробки из-под апельсинов. Дюжина столиков, барная стойка, изогнувшаяся латинской буквой U, полка с бутылками и бодро-идиотские надписи про “кушать подано”. На столиках вместо скатертей упаковочная бумага, по которой можно карандашом, который имеется тут же, делать какие-то поэтические заметки или что-то считать в столбик.
Для завершения картины стоит заметить, что заведение это по вечерам всегда забито под завязку и на всех столах стоят тарелки практически с одним и тем же содержимым. Что неудивительно. В соответствии с законами кухни simple меню в “Простых вещах” короткое, как выстрел.
И тем не менее в нем нашлось место и баранине с жареными каштанами. И салату с фенхелем, который в правильных домах Европы принято ценить стократно выше укропа и подавать по поводу и без. И сезонному тыквенному супу, и жареной форели. И сезонному меду, привезенному из альпийских областей.
Все вместе — и меню, и обстановка — на неподготовленного человека производит совершенно разрушительное воздействие. Одна моя приятельница, ресторанный критик, более того — содержатель собственного весьма гастрономического ресторана, после знакомства с репертуаром “Простых вещей” впала в кулинарное кликушество и так близко к сердцу приняла все происходящее, что теперь заклинает всех гением простоты. Таких людей уже много. И теперь в “Простые вещи” вечером решительно невозможно попасть. Хотя, казалось бы, что такого: сезонные продукты, корректно, без изысков приготовленные. Вот и все. Чему удивляться?
Однако в Москве, несмотря на достижения молекулярной кухни, просто и надежно пожаренный кусок рыбы до сих пор остается чем-то сверхъестественным. Что позволяет умножать число гастропабов “Простые вещи” до разумной бесконечности. Как это и сделал в Британии сэр Теренс Конран.
Автор — главный редактор журнала “Афиша. Мир”
Информация
Реклама
